'You'll get your share of carrot-cakes, chummy.' He laughed, but a little doubtfully, as if afraid he was committing an impropriety. 'I can eat a lot of carrot-cake,' I said, 'and if folks overdo it, well, hasn't Kenny Auster still got that big Irish wolfhound?'
'Yuh, that thing'd eat cake til he busted!' Bill cried in high good humor. He cackled until he was coughing. I waited, smiling a little myself. 'Blueberry, he calls that dog, damned if I know why. Ain't he the gormiest thing!' I assumed he meant the dog and not the dog's master. Kenny Auster, not much more than five feet tall and neatly made, was the opposite of gormy, that peculiar Maine adjective that means clumsy, awkward, and clay-footed.
I suddenly realized that I missed these people — Bill and Brenda and Buddy Jellison and Kenny Auster and all the others who lived year-round at the lake. I even missed Blueberry, the Irish wolfhound, who trotted everywhere with his head up just as if he had half a brain in it and long strands of saliva depending from his jaws.
'I've also got to get down there and clean up the winter blowdown,' Bill said. He sounded embarrassed. 'It ain't bad this year — that last big storm was all snow over our way, thank God — but there's still a fair amount of happy crappy I ain't got to yet. I shoulda put it behind me long before now. You not using the place ain't an excuse. I been cashing your checks.' There was something amusing about listening to the grizzled old fart beating his breast; Jo would have kicked her feet and giggled, I'm quite sure.
'If everything's right and running by July Fourth, Bill, I'll be happy.' |
«Вы получите свою долю морковных пирогов, дружище». Он рассмеялся, но немного осторожно, как будто боялся нарушить приличия. «Я могу съесть много морковных пирогов», сказал я, «а если соседи сделают их много, это хорошо, Кенни Остер все еще имеет того большого ирландского волкодава?»
«О, это существо съест много пирогов, пока не лопнет!» воскликнул Билл. Он смеялся, пока не начал кашлять. Я ждал, немного улыбаясь себе. «Он называет эту собаку Голубика, я не знаю почему. Разве он не больше всех любит поесть!» Я предполагал, что он подразумевал собаку, а не ее владельца. Кенни Остер, немного больше пяти футов высотой и аккуратно сложенный, был противоположностью «обжоре», что является специфическим прилагательным для Мэна, которое означает неуклюжий, нелепый, и глиняный.
Я вдруг понял, что я соскучился по этим людям – Биллу и Бренде, и Билли Джеллисону, и Кенни Остеру, и по всем другим, кто жил круглый год возле озера. Я даже соскучился по Голубике, ирландской северной ездовой собаке, которая носилась кругом с поднятой головой, так, как будто у нее была только половина мозга в ней и у неё постоянно лилась длинными потоками слюна из ее челюстей.
«Мне все-таки пришлось пробраться туда и очистить участок от снега», сказал Билл. Он казался обеспокоенным. «Он не плох в этом году — этот последний большой шторм завалил снегом все на нашем пути, спасибо Богу — но есть все еще изрядное количество мелкой гадости, к которой я еще не добрался. Я давно должен был сделать это. То, что Вы не пользуетесь этим местом, не являетесь оправданием. Я ведь обналичивал Ваши чеки регулярно». Было кое-что забавное, в слушании старого седого пердуна, бьющего себя в грудь; Джо топала бы ногой и хихикала бы, я уверен.
«Если ты всё приведёшь в порядок к четвертому июля, Билл, то я буду счастлив». |
Учи слова по фразам из фильмов